В поисках бессмертия: три тысячелетия искусства в стране пирамид.

6 дeкaбря 1912 гoдa рукoвoдитeля гeрмaнскoй экспeдиции в гoрoдe Axeтaтoнe Людвигa Бoрxaрдтa внeзaпнo пoпрoсили срoчнo пришагать в нeбoльшoe пoмeщeниe, кoтoрoe кoгдa-тo былo чaстью oбширнoй мaстeрскoй "xвaлимoгo блaгим бoгoм нaчaльникa рaбoт скульптoрa Тутмoсa". В двaдцaти сaнтимeтрax oт вoстoчнoй стeны кoмнaты изо кирпичнoй пыли прoступaлa чaсть скульптуры - кусoк oкрaшeннoгo в тeлeсный цвeт зaтылкa с изoбрaжeниeм спускaвшиxся вдoль шeи крaсныx лeнт. Были oтлoжeны всe инструмeнты, и дaльнeйшую рaбoту дeлaли тoлькo рукaми. Вoт пoкaзaлся и изголуба-синий гoлoвнoй убoр. Стaлo яснo, чтo этo женская грудь цaрицы в нaтурaльную вeличину. Нaкoнeц, oн был пoднят - нe тoлькo пoчти цeлый, нo и сoвeршeннo пoрaзитeльный пo крaсoтe! Пeрeд исслeдoвaтeлями, прeoдoлeв прoстрaнствo в три тысячи тристa лeт, прeдстaлa "умирoтвoряющaя... гoлoсoм слaдoстным, свoими рукaми прeкрaсными с систрaми" цaрицa Нeфeртити. Кoгдa, ужe пoслe пoлунoчи, Бoрxaрдт зaпoлнял днeвник этoгo исключитeльнoгo дня и дoшeл дo бюстa цaрицы, oн смoг зaписaть тoлькo слeдующee: "Oписывaть бeсцeльнo - смoтрeть!". Публикуя этoт шeдeвр после oдиннaдцaть лeт, Бoрxaрдт гoвoрит: "Я и сeгoдня мoг бы нaписaть снoвa тo жe сaмoe, пoтoму чтo я убeждeн, чтo мoи слoвa нe мoгут пeрeдaть впeчaтлeниe oт этoгo пaмятникa".

Eгипeтскoe искусствo нeoбычaйнo пo силe свoeгo эмoциoнaльнoгo вoздeйствия. Врeмя, кaтeгoрия стoль услoвнaя в дрeвнoсти, oтступaeт и сeгoдня в мoмeнт сoприкoснoвeния с твoрeниeм xудoжникa, прeднaзнaчeнным в целях вeчнoгo сущeствoвaния. Нe вaжнo, чтo этo - гигaнтскиe, вoнзaющиeся в лaзуритoвoe нeбo кoлoннaды xрaмa Aмoнa-Рa в Луксoрe может ли быть пoлнaя грaции и изящeствa стaтуэткa жрицы Рaннaи с ГМИИ им. A.С. Пушкинa, принoсящaя в стужу зимнeгo мoскoвскoгo дня верх совершенства красоты с берегов Нила.

Испещренные иероглифами грандиозные храмы и надгробные памятники Древнего Египта приводят в удивление современного человека, которому малограмотный так просто понять их сила и смысл, зачастую непонимаемый инда древними греками, стоящими ровно по времени гораздо ближе египтянам, так, несмотря на это, считавших великие пирамиды Гизы токмо лишь нелепой и гнетущей демонстрацией царского тщеславия. Бери самом деле памятники малограмотный только воскрешают для нас былое величие; сие своеобразное воплощение образа мыслей и действий - в такой степени странного и в то же сезон столь близкого нам.

Ведь, что не вмещается в грань человеческого сознания, передаваемо путем несколько различных взаимодополняющих понятий, которые чуть только в совокупности могут отражать истинную фишак явления. Непостижимое, глубокое, усеянное золотыми звездами небосвод - это и бесконечный океан, и крыша над головой, и божественная небесная корова и интрузив богини Нут, склонившейся по-над своим супругом Гебом - божеством владенья. При этом любой ставший традицией. Ant. нетрадиционный символ оправдан и все они в один голос, несмотря на кажущееся несходство, дают разъяснение, возможность приобщения к миру богов. Отличение подходов выражается в дуализме мышления, сводящему система. Ant. часть к единству и борьбе двух начал, которые отражаются в двойственном характере царской руководство, в противостоянии Кемет - черной, дающей бытье людям и всходам земли Египта и Дешрет - красных песков пустыни, убивающих своей безысходностью: (ближайшая к нам) звезда умирает и рождается на их бескрайнем горизонте, их безграничность - прибежище смерти и, одновременно, невидимого возрождения. Вековечный, населенный загадочными, погруженными в кемар существами, океан Нун, окружавший в миг сотворения вселенной изначальный Кам земли Бен-бен - крепость рождения солнечного божества, для земле принимает форму морей, наполняет нежно-голубой свод, разливается паводком Хапи - Нила, питает ложе реки в загробном царстве, сообразно которому каждой ночью странствует с запада получай восток бог солнца Волга, повергая зло, подчиняясь нехех - бесконечному круговращению жизни.

Средь предметом и его определением вкушать нерушимая взаимосвязь. Таким образом, слово воплощает предметы и явления; меду нечер - "божественные языкоблудие" - иероглифическая система корреспонденция, созданная богом Тотом, составленная с картинок, срисованных с натуры, - представляли на вывеску отражение реальности. Изображение живого существа, неуклонно сопровождающееся его именем, становится подобно ((тому) как) бы сдвоенным. Желание совершить реальность в рамки устойчивых вербальных и графических символов, с тем чтобы сохранить ее с помощью одной изо высших форм волшебства, - вишь основная черта древнеегипетской культуры.

Классификация символики древнеегипетского искусства дупелину обширна: это символизм комплекция и размера, месторасположения и материала, цвета и числа, иероглифического значения и жеста. Истолковать зачастую амбивалентный символ, стараясь допроситься максимально верного результата - двухходовка первостепенной важности и колоссальной сложности. Порой графический символ имеет живую, антропоморфную форму: неведомо зачем, имеющий руки символ жизни анх слабит священное опахало за царем, а верста джед, олицетворяющий бога Осириса и тащащий в себе значение стабильности и прочности, снабжен глазами и поддерживает в ладонях дискетка солнца.

Стремясь к постижению вечности, египетское мимика не останавливается на преходящем. Умелец показывает не изменение образа, а его совершенную форму, сохраняет неважный (=маловажный) саму реальность, а ее идеализированное эхо. Принцип изображения ка и хемсут- духовных двойников -навсего) сущего лежал в основе искусства получай протяжении всех эпох существования древнеегипетской цивилизации - Раннего (30-28 вв. до самого н.э.), Древнего (28-23 вв. поперед н.э.), Среднего (21-18 вв. давно н.э.) и Нового (16-11 вв. задолго. Ant. с н.э.) царств.

Подчиняясь идее поддержки, обожествления и могущества царской полномочия, художник символически трактовал вид царя как "быка топочущего", парящего в небесах сокола, представлял "живого бога" в виде статуи сфинкса, которого египтяне называли шесепанх - "зрак живой". Хор, родоначальник фараонов и опекун царской власти в образе сокола, сидит нате спинке трона знаменитой статуи царя Хафра изо Гизы (26 в. до н.э.) и простирает крыла, защищая голову своего воплощения. Рядом трона традиционно изображен метка шема тауи - переплетенные стебли лотоса и папируса, символизирующие суммарный Верхний и Нижний Египет. Самолично трон был эмблемой богини Исиды: тем самым первый попавшийся воплощенный в камне царь уже раз уподобляется Хору - божественному младенцу, сидящему в коленях своей предвечной матери-богини. Издохнувший царь, изображаемый в виде мумии, отождествляется с Осирисом - отцом Хора, супругом Исиды. Человекоподобный саркофаг фараона, начиная с 17 в. после н.э. покрывается орнаментом риши - изображениями перьев крылатых богинь-охранительниц умершего Исиды и Нефтиды; заодно перья приближали саркофаг к ба - "душе" самого умершего, изображаемой в виде пернатые. Вырастающая из песков пустыни стойка или тайная скальная гроб становилась последним приютом властителя.

Сакрализация культуры была таково велика, что многие священные сюжеты впору встретить как внутри храма неужто гробницы, так и просто в бытовой сцене: в виде рождающегося с цветка лотоса солнца выполнена по образу посмертная золотая подвеска Рамсеса II, в такой степени и простое медное зеркальце жены ремесленника изо Дейр эль-Мединэ. В усыпальнице принцессы Сат-Хатхор-Иунет эпохи Среднего царства было обнаружено поверхность с ручкой в виде головы Хатхор, где-то как именно эта Беллона покровительствовала красоте, радости, веселью, а и "ведала всеми тайнами женского сердца".

Символической моделью космоса, "домом бога" для земле был храм. Каста модель не просто отражала до настоящего времени основные аспекты микрокосма, да была действующим организмом, поддерживающим Маат - крупный принцип вселенской гармонии, очеловеченный в образе крылатой богини - дочери солнца и ее атрибута - страусового пера. Ко времени Нового царства складывается каноническая политическое устройство построения храмового комплекса.

Храмовая зона окружалась специальной низкой стеной теменос, сложенной с кирпича-сырца. Сам кумирня, воздвигнутый из камня, состоял с нескольких сдвоенных башен - пилонов, открытых (перистильных) и крытых (гипостильных) колонных дворов и залов, построенных возьми единой прямой, завершающейся святилищем. Крыша над головой храма, являвшаяся небом сего микрокосма, традиционно украшалась золотыми звездами и фигурами летящих коршунов, сжимающих в лапах кольца шен - символы вечности. Полы, согласно, рассматривались как предвечный угор земли. Грандиозные колоннады дворов и залов имитировали первозданные сланик тростников, в которых родилось в отдельных случаях-то солнечное божество. Российский путешественник А.С.Норов восхищался созданным в 14-13 вв. прежде н.э. гипостильным залом храма Амона в Карнаке с его "необъятным множеством столпов, которых плод вдохновения превышает силы народа, самого могущественного... Тутти виденные вами досель здания, зато хорошо б вы обтекли весь подсолнечный шар, игрушки перед сим столпотворением! Этот лес колонн, величины невообразимой и идеже же? Внутри здания, повергает вы в глубокую задумчивость..." Конфигурация была на всем протяжении существования древнеегипетской цивилизации ведущим видом искусства, составляющим со скульптурой, рельефом и росписью нерасторжимое союз.

Все элементы храма в такой мере или иначе были немного связаны с элементами гармоничного устройства вселенной. Входной башня символизировал ахет - "пропласток небес", между холмами которого "восходит Итиль". В храме Хора в Эдфу, воздвигнутом присутствие Птолемеях, башни пилона назывались "Изида и Нефтида, поднимающие бога солнца, отчего сияет на горизонте". Получи и распишись дверном карнизе пилона изображался преуспевающий солнечный диск - воплощение Хора Бехдетского, божества, повергнувшего восставших врагов Итиль. Длинный путь процессии жрецов имитировал экшен солнечной ладьи от пилона, что ориентированного на восток чрез дворы и залы на ост, где в темноте скрывалось праведница святых.

Обелиски, находящиеся с двух сторон ото входа в храм также имели солярную символику; их часом посвящали утреннему и вечернему проявлениям солнца и покрывали золотом и электроном. "И твоя милость, кто после многих полет увидит эти памятники, - говорит своей надписи о воздвижении обелисков порфироносица Хатшепсут в 16 в. до н.э., - и короче говорить о том, что я совершила, твоя милость скажешь: "Мы не знаем, на правах могли они сделать сие; как могли они натрясать целую гору золота, как бы это обычное дело..." С целью позолотить обелиски, я черпала рыжье мерами... Когда твоя милость услышишь об этом, невыгодный говори, будто это хвальба, а скажи: как похоже сие на Ее Величество Хатшепсут, вроде достойно отца ее, бога Амона!"

Воздвигая и расширяя храмы, лягавый не только поддерживал Маат, так и способствовал процветанию страны, обретал блага, даруемые богом в погашение на посвященные ему монументы. "Ребенок мой возлюбленный, Хор, воссиявший в Фивах, - обращается Заступник Амон к Тутмосу III в тексте знаменитой стелы Гимна победы с Карнака,- да живешь твоя милость вечно, исполняющий желания мои. Трудами своими твоя милость воздвиг мне навеки дом обширнее прежней, великие врата... Празднует прекрасность ее Амон-Ра. Памятники, тобой возведенные, за воле моей, грандиознее сооруженных до сей поры царями. Ты удоволил меня, и я возвел тебя сверху престол Хора на большое число лет, и ты будешь от века веков править живыми!"

Египетское аполлон, отказавшись от перспективы, подчинило наличие символизму размера. Так, побивающий нате рельефах врагов, царь до гробовой изображался в десятки раз перед этим своих подчиненных, а простой бренный в почтении склонялся перед двадцатиметровыми колоссами Рамсеса II у входа в его каменистый храм в Абу-Симбеле. В некоторых случаях в (видах увеличения размера изображаемого объекта имеется в наличии конкретный религиозный подтекст. "Я знаю сии Поля Тростника, принадлежащие Волга, - говорит умерший о рае в 109 главе Книги Мертвых, - степень пшеницы там - пять локтей, ее колос в двуха локтя и ее стебель в три локтя... Пахучки ростом в девять локтей и тот и другой жнут ее..." В знаменитой великолепными стенными росписями гробнице Сеннеджема в Фивах умерший и его супружница Ийнеферти изображены жнущими содержание плодородного рая высотой с них самих. Монументальность часто была спутницей божественности. Просто так, Аменхотеп III сообщал о своих постройках в храме Амона в Луксоре: "Его пилоны достигают небес, его флагштоки тянутся к звездам. Порой люди видят это, они воздают хвалы Его Величеству".

Египтяне представляли свою страну центром таблица, который развивался по два основным направлениям: восток - западыня, по которому идет путешествие солнечной ладьи и юг - полночь, направление течения вод Нила. С местоположения храмового комплекса то есть (т. е.) мастерской, где был изготовлен ладанка, зависело очень многое. Египтяне придавали особое смысл нескольким особым регионам своей страны. Беспричинно, в эпоху Древнего царства царские погребальные процессии рано или поздно посещали наиболее крупные религиозные центры Дельты - Саис и Гелиополь.

С ростом популярности культа Осириса в Среднем царстве погребальное поездка к "обители божества" стало происходить в город Абидос, имевший определение Та ур - "Великая хасс". Здесь многие египетские цари строили великолепные храмы, проводилось ежегодное празднество, частные лица приезжали семо на поклонение богу; хождение умершего на ладье в Абидос учащенно изображалось на стенах гробниц Нового царства. Эсна, край почитания бога-творца Хнума, называлось "Ни в сказке сказать зал, вершина, поднявшаяся изо Нуна". Бог Нила Хапи обитал в пещерах практически первого порога - легендарного места, чей начинался паводок; многие оставшиеся божества также связывались с конкретными географическими там-сям. В эпоху Среднего царства появляются изобразительные список литературы, рассказывающие и о топографии загробного решетка. Они были дополнены в Новом царстве знаменитыми текстами Книги Мертвых, Амдуат, Книги Врат, Книги Дыхания, Книги Дня и Ночи, Книги Пещер, ставшими пока что более известными, благодаря прекрасным виньеткам, сопровождающим шрифт на папирусе и изысканным расписанным рельефам, дополняющим иероглифические знаки получи стенах царских гробниц в Долинах царей и цариц в Фивах.

Неоспорима значимость самого материала, используемого в работе египетским художником. Злато, "плоть богов", было посвящено солнцу и богиням Исиде и Хатхор - "дивный". Биа-эн-пет, "хлеб индустрии небес" - метеоритное крица наделялось особо сакральными функциями; то есть из железа выполнялись инструменты исполнение) церемонии отверзания уст, суть значение которой состояло в уподоблении умершего божеству. Любимый египетскими ювелирами лазурит, довозимый из далекого Бадахшана, почитался в качестве кого волосы богов; бирюза, добывавшаяся возьми Синае, посвящалась Хатхор точно госпоже этого места. Плодоносный. Ant. неплодородный нильский ил шел сверху изготовление кирпича-сырца, а, одновременно, именно из ила Небо-гончар Хнум создает человека и его Ка, а, оседая в полях, он дает оживление зерну, становясь телом богини Исиды, оплодотворенной водами Осириса-Нила.

Как материалу, огромное значение придавалось цвету. Дешер, багряный, цвет огня и крови принадлежал Сетху, убийце Осириса. Сим цветом выписывал писец имена опасных духов и отмечал несчастливые часы в календаре. Хесбедж, голубой, равенство бесконечного неба и вод океана Нуна, напоминал о разливах Нила и был посвящен богу мудрости Тоту. Хенет, бледножелтый, цвет солнца и нетленного золота использовался художником угоду кому) фигур богов в росписях гробниц. Уадж, оливково-зеленый, символизировал саму жизнь, бессмертие; зеленым цветом в отметка этого были выписаны иероглифы Текстов пирамид - религиозных изречений, покрывающих стены погребальных камер усыпальниц царей V и VI династий Древнего царства. Операция, белый, почитался как фрукт ритуальной чистоты, был цветом хеджет - белой короны Верхнего Египта. И, напоследках, кем, черный, наряду с зеленым, качество кожи Осириса, воплощение плодородия и нескончаемой щедрости египетской поместья.

"Искусство не знает предела... Ужели может художник достичь вершин мастерства?", - спрашивал в своем знаменитом Поучении мыслитель Птаххотеп в 25 в. до н.э. Нынче, спустя тысячелетия, перед воплощенной в золоте божественной улыбкой юного Тутанхамона и простым остраконом с изображением акробатки автор этих строк даем утвердительный ответ.

Остановившись в восхищении хуй произведениями древнеегипетского искусства, целесообразно задуматься о гении художников, их сотворивших. Промежуток времени пощадило многие имена и не позволяется не вспомнить Имхотепа, архитектора пирамиды Джосера в Саккара, Хемиуна, воздвигшего высокий "Горизонт Хуфу" в Гизе, Сененмута, строителя террасного храма Хатшепсут в Дейр эль-Бахри, Аменхотепа сына Хапу, творца храма Амона в Луксоре и колоссов "Мемнона" - Аменхотепа III, Пенра, подина руководством которого вознеслись вверх колоссы Рамессеума. Некоторые с них, подобно Имхотепу, были обожествлены дальше смерти, другие завершили приманка дни в полном забвении. Только все они живы в своих бессмертных творениях, победивших века. "Я искал ведь, что было полезно, - говорит в своей гробничной надписи Инени, отец канона египетского храма Нового царства, - темечко моя бодрствовала, ища полезного... Сие были работы, подобных которым отнюдь не производилось со времен предков. Так, что мне было предопределено сотворить, было велико. Я искал во (избежание потомков, это было мастерством мой сердца. Я буду хвалим после знание мое в грядущие годы теми, которые будут за мною тому, что я совершил".

Категория: Туризм